До недавних пор никто не мог сколотить такой капитал, чтобы его дети и внуки жили на деньги, полученные в наследство. Промотать наследство было невозможно, потому что его не было в принципе. Сейчас все поменялось. Родители оставляют своим детям и деньги, и землю, и квартиру. Но ведь кроме денег можно получить и другое наследство, которое называют моральным капиталом…
Правила жизни
Моральный капитал — это неписаные правила чести, правила жизни, которых придерживаются все члены семьи. В одной семье не считается позором лениться, жить кое-как, а то и пьянствовать напропалую. В другой — в цене труд и трудолюбие, порядок и порядочность, честь и честность. Здесь любят свободу, боятся впасть в зависимость от кого-нибудь, здесь все гордые и отважные: жизни не боятся и на нее никогда не жалуются. Все эти качества передаются от родителей к детям по наследству. Дети получают их словно даром, но на самом деле им приходится все время держать себя в руках, чтобы не совершить ни одного бесчестного поступка.
Отец мой, Александр Павлович Васякин, родился в 1920 году в деревне Сосновка. Деревенька стояла на берегу реки Хопёр, что впадает в Волгу. В голодные 30-е годы, оставшись в деревне один, без родителей, мальчишка учился выживать. Он собирал на берегу реки обычные ракушки и дома варил их в старом чугунке. В заброшенном барском плодовом саду собирал под деревьями яблоки и сливы. Иногда удавалось добыть картофельные очистки.
Когда старшие сестры узнали, как вымирает их родная деревня, сразу забрали своего братишку к себе в Златоуст. Приютила его сестра Татьяна в своей маленькой комнатке в коммунальной квартире на улице Герцена. Учиться Саша Васякин пошел в школу № 8. После окончания его устроили на работу на горнопромышленный комбинат художником-гравером. Талантливого подростка заметили и предложили ему учиться дальше. Так в 1939 году отец поступил в Пензенское художественное училище. А потом была война.
В июле 1941 года Александра Васякина призвали в армию и направили в Свердловск, где в то время размещалось Киевское военно-медицинское училище. В сентябре 1942 года отец прибыл на Западный фронт командиром санитарного взвода.
Через год отец получил тяжелейшее ранение и до апреля 1944 года находился на лечении. Из госпиталя на костылях он вернулся к сестрам в Златоуст и был принят на работу в РУМ № 11 преподавателем военно-санитарной подготовки, а через год его перевели на должность заместителя директора по политической части.
В мае 1945 года окончилась война. А в ноябре отец женился на сотруднице этого же училища Любочке Рыбаковой, моей маме.
«Дочка, мы рядом с тобой!»
Потом родилась долгожданная дочка, а через полтора года она заболела полиомиелитом. Была такая эпидемия, и Златоуст она не обошла. Мама вынуждена была оставить работу, а отец из училища ушел на металлургический завод в копровый цех. Он работал за крохотную зарплату, а мама то везла меня в Свердловск, в институт травматологии и ортопедии, то ехала туда за мной. Оставаясь дома один, скучая, отец писал простые, но очень душевные стихи для себя, для нас с мамой.
Жить на одну папину зарплату нашей семье было довольно трудно. Выручали его золотые руки и талант художника. После работы отец брал кисти, краски и рисовал картины. Их с большим удовольствием за мизерные деньги покупало заводское начальство. Я на всю жизнь запомнила запах масляных красок и олифы в нашей комнате. Особенно помню один день, когда мы с мамой пришли из клуба металлургов. Там показывали фильм «Максимка». Конечно, я от души наплакалась над судьбой негритенка и всю дорогу до дома обсуждала с мамой события фильма.
Вот мы и дома! Открываем дверь нашей комнаты и… Вся она залита солнечным светом, обеденный стол сдвинут к окну, а в центре, на стульях, стоит огромный подрамник с карандашным рисунком картины «Три богатыря». Это отец опять выполнял работу на заказ. В комнате стоял густой запах олифы и красок. Папа сидел на стуле перед рисунком с палитрой в одной руке и кистью в другой. Как мне хотелось хоть раз «мазнуть» этой чудесной кисточкой!
Петух-красавец
И однажды я «мазнула». Только не краской, а карандашом. Родители ушли к родственникам в гости, а меня оставили «домовничать». Куклы мне быстро надоели, и я взялась за карандаши. Бумаги не нашла, да и на маленьких листочках не размахнешься. Оглядевшись вокруг, обнаружила большой свободный квадрат беленой стены над кроватью. Вот он, мой подрамник! Душа запела! Рука сама собой начала выводить рисунок… Когда родители вернулись домой, мама схватилась за сердце, а отец расцвел улыбкой. На стене цветными карандашами был изображен красавец-петух с огромным шикарным хвостом!
Специально меня рисованию не учили, но у отца я научилась «изобразительной азбуке» и оформительскому делу. Когда стала учиться в школе, меня сразу выбрали редактором стенной газеты. И моя учительская биография тоже началась с уроков рисования, которые я вела в школе № 34.
В этом году исполняется десять лет, как нет моего отца. Но я жила и живу по его заветам. Я приняла его духовное наследство и, хотя часто бывает горько от предательства так называемых «друзей», стараюсь держать удар.
Надежда Васякина
Фото из семейного архива